Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе,
каждый человек есть часть Материка, часть Суши;
и если волной снесет в море береговой Утес,
меньше станет Европа, и так же, если смоет край мыса
или разрушит Замок твой или друга твоего; смерть
каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем
Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит
колокол: он звонит по Тебе.
Джон Донн, проповедь
Отступление — вступление
Я приехала в отпуск к родителям в Новосибирск. Укладываю детей спать, и тут звонит моя московская подруга, редактор журнала «Нарконет», и просит пойти (разумеется, завтра, 15 июля) в кинотеатр «Маяковский» на премьеру фильма «Меня это не касается». «По нашей тематике», уточняет. По вашей, мысленно поправляю я, потому что, понимаю, речь в фильме пойдет о наркотиках. Вот, думаю, название в точку, потому что меня это не касается. Это не моя война. На моем фронте важнее, кто зубы почистил, чтобы в туалет все на ночь сходили, выяснить, зачем один другого ущипнул, одежду на завтра приготовить. Однако моя подруга меня касается, кино и искусство меня касаются, социальные темы меня касаются, так что, говорю, ладно, схожу, освещу для народных масс тему. Шла без особого энтузиазма: художественный фильм снят в Новосибирске не профессиональным режиссером, а… гадайте кем, даю сто попыток. На таком вопросе завалить просто, так что вы не расстраивайтесь, если не отгадаете: протоиереем Александром Новопашиным. «Беда коль пироги начнет печи сапожник…», а? Что ему наркотики и кинематограф? Ему что, больше заняться нечем? А в лавке, то есть, в церкви кто?
Интернет-разведка
Захотелось, прежде всего, понять, кто такой отец Александр Новопашин, серьезно это он или случайно вторгся в епархию Эйзенштейна и Формана. И вот что выяснилось. Все серьезно. Личность он в городе весьма известная, без тени иронии скажем: крупный общественный деятель. Священник он самый настоящий, после службы в армии только и занимался, что шел вверх по церковной лестнице: от пономаря до диакона, от пресвитера до ключаря, с 1993 года – настоятель Александро-Невского собора, а в 1994 был возведен в сан протоиерея. Активный участник антисектантских конференций. Генеральный директор Православного детского оздоровительного лагеря во имя преподобного Серафима Саровского, директор Городского благотворительного фонда «В защиту жизни нерожденных детей»… Где кино, где кино, спрашивает нетерпеливый читатель, но я успокою его, будет кино. Только сначала – наркотики. Хотя списка должностей протоиерея и так в избытке хватило бы на трех-четырех человек, он еще и руководитель Мужской православной общины по реабилитации наркозависимых во имя преподобного Серафима Саровского. То есть, что такое наркотики, знает не понаслышке: среди многих наград в послужном списке отца Новопашина есть и «За содействие ФСКН России».
Теперь о кино. Во-первых, «Меня это не касается» — третий фильм протоиерея. Воистину, пути Господни неисповедимы. Отец Александр, оказывается, является духовником сразу двух кинофестивалей – «Русское зарубежье» и «Киношок». Как сам он признался в интервью корреспондентке АиФ Варваре Канаевой, «общение с актерами, режиссерами, драматургами, участие в работе кинофестивалей подтолкнули меня попытаться создать что-то свое». Так родился его первый, документальный, короткометражный фильм о молодежи и наркотиках, который назывался «Перелом». Второй фильм, тоже документальный, «Царь Болгарский» — о современном Болгарском царе Симеоне II. Фильм о помазаннике снискал режиссеру 8 (!) наград на Международных кинофестивалях. И вот теперь выходит третья работа. Даю слово отцу-основателю: «В ночь с 31 декабря на 1 января (я не праздную Новый год) я сел писать сценарий нового документального кино. Эскиз был готов за ночь. Через пару дней я вернулся к идее фильма и написал сценарий игрового фильма. Документальных фильмов немало, но надо находить новые пути к душам зрителей, новые струны в них…». Тут, конечно, не поспоришь, искусство на душу влияет напрямую, через музыку, образы, видеоряд, хотя это, в общем, есть и в документальном кино. Но там главное факты, они нокаутируют и запоминаются. В художественном главное интересно рассказанная история, будто подсмотренная в замочную скважину чужой жизни, она проникает в душу и ты начинаешь сопереживать персонажам. Само обращение свое к языку кино отец Александр мотивирует так: «кино стало для меня новой площадкой для проповеди и поводом, приглашением к разговору, к полемическому обсуждению существующей проблемы».
Экспозиция — Занимаем позицию
На закате июльского дня на крыльце «Маяковского» стояли самые разные люди: у священников брали интервью, прохаживались полицейские ФСКН в форме, красотки в мини и бабушки в платочках, сновала пресса с запасными мордами фотоаппаратов на шее. Пахло премьерой и гордостью за своих. Вход – бесплатный. Мы с сестрой зашли в зал за десять минут до начала и с трудом нашли место, одно на двоих, так и сидели. Как выяснилось, повезло, многие сидели на ступеньках, на полу или стояли. Как я потом узнала, зал этот на 1060 мест, а народу пришло полторы тыщи (хорошо звучит, как целое воинство, армия, если не борцов, то, как минимум, тех, кто вместе – против). Публика самая разношерстная – черные рясы, явно посещающие церковь православные и явно далекие от оного подростки с боевым настроем, чинно сидящие люди средних лет, семьи, дети и даже новорожденный младенец смотрящийся куклой в могучих руках отца.
Первым выступил генерал-майор полиции Александр Кандиков, глава регионального Управления наркослужбы. Начал он за здравие, с благодарности митрополии, протоиерею Александру Новопашину, то бишь, режиссеру, и владыке Тихону, митрополиту Новосибирскому и Бердскому. Дал факты за последние месяцы – показатели растут, партии наркотиков перехватывают, наркодилеров садят. А потом грустно подытожил: «Мы каждый год работаем лучше и лучше…», а ситуация ухудшается. «Есть спрос, есть предложения. А это значит, что будут открываться новые каналы поставки наркотических средств, будут организовываться новые преступные группировки, в незаконный оборот наркотических средств по-прежнему будут вовлекаться нерадивые чиновники». Звучало апокалиптически. Сотрудничаем, говорит, с новосибирской митрополией 20 лет. В сотрудничестве родилась идея фильма, которую я бы сформулировала так (это уже постфактум, «пост-просмотрум»): попробовать изменить что-то в самом начале, когда человек еще колеблется, не попробовать ли словить кайф, то есть, образно говоря, не пытаться сократить потребление, а рубить на корню зарождающийся спрос, выпалывать баобабы, пока они маленькие – языком Маленького Принца.
Следом за генералом вышел автор сценария, режиссер, продюсер и режиссер монтажа (sic!). В одеждах священника, в шапке бархатной. Священник на сцене выглядел театрально, а держался очень просто и располагающе, и, несмотря на рясу, можно было забыть, что говорит духовное лицо. Рассказал о том, что картину ждет фестивальная судьба, она заявлена на 9 российских и международных кинофестивалях, в частности, в Ялте, на XIV международном телекинофоруме «Вместе», где она получила номинации в категориях «Дебют» (обойдя 90 конкурентов!) и лучшая главная роль – заслуженный артист Юрий Беляев, который, к слову сказать, является другом протоиерея и исполнителем главных ролей в трех его картинах. «Меня это не касается» уже перевели на английский, и в августе она едет в Лос-Анджелес. Отец Новопашин поблагодарил съемочную группу, бизнесменов и владельцев клубов, безвозмездно предоставившие офисы и помещения, всех, кто помогал в создании фильма. В съемках принимали участие актеры и студенты Новосибирского театрального института, пациенты, прошедшие лечение в епархиальном реабилитационном центре, и работники ФСКН сыграли самих себя. ВСЕ ОНИ РАБОТАЛИ БЕЗВОЗМЕЗДНО. Беляев прилетал из Москвы на съемки за свой счет, и композитор Юрий Алябов тоже не взял ни копейки за свои труды. Протоирей-режиссер не упомянул о скорости создания фильма – ДВА С ПОЛОВИНОЙ МЕСЯЦА НА СЪЕМКУ И ЕЩЕ ДВА МЕСЯЦА НА МОНТАЖ И ОЗВУЧИВАНИЕ. Коммунизм? Патриотизм? Скорее, понимание важности проблемы и готовность внести свой вклад. Отец Новопашин был абсолютно не пафосен, чувствовалось, что занимается он проблемой наркомании давно и за каждым словом его правда, как за каждым долларом золото. Это сразу давало фильму фору, как бы заранее извиняя возможный дидактизм и дилетантизм, потому что разговор этот не за деньги, а за жизнь, точнее, за смерть, которая у наркоманов наступает неожиданно и быстро. Но вот слова кончились, и свет погас. Гул затих.
Просмотр – линия фронта
Зимний Новосибирск, спешащие люди, двери метро, выпускающие и впускающие тех, у кого есть заботы, работы, встречи, дела, дом. И среди них выделяется девчонка с телефоном – тоже торопится, сообщение читает. Место встречи, что ли. Нет, подошла к подъезду, забрала из-за доски над дверью пакетик с белым порошком. И заторопилась дальше, только смотреть нам уже не так весело, все ждешь, когда она его примет. Мы этого не увидим, как и ее парень, который будет нестись в стареньких Жигулях, нарушая все правила дорожного движения, звоня по мобильному тем, кто может знать, где она, потому что она – сорвалась. Он найдет ее в ужасном наркоманском притоне, без сознания, когда какой-то бродяга будет пытаться снять с нее кольцо. Там будут и другие люди в этом клоповнике, еще живые но уже убитые, сидящие каждый в своем трансе и пугающие своим одиночеством и несчастьем, будто поставившим на них печать. Если есть на земле ад, то он выглядит так.
Эта линия развивается дальше и постепенно переплетается с другой, с другими людьми, которых засосало. Сначала нам кажется, что из ада мы вознеслись в рай, который на земле есть просто жизнь, молодость, здоровье, счастье. Молодые девушки, студентки, подруги, сидя в аудитории после лекции, болтают о том о сем. Между делом одна вытаскивает пакетик с белым порошком, она и сама не знает толком, что это за смесь. С ней поделился добрый студент того же института. Ее подруга не против попробовать. Это главная героиня фильма, которую играет Вероника Долгодушева. В этом же разговоре проскальзывает, что отношения с родителями у нее весьма прохладные, мать целиком ушла в свой бизнес, а отец-журналист, все время уделяет своим публикациям. Девушка замечает с усмешкой: «Он говорит, что души во мне не чает». Как мы потом увидим, отец с матерью живут отдельно. Мать нам так и не покажут, а вот отец – в исполнении Юрия Беляева – станет главным героем фильма. Он пишет книгу о наркомании, собирает материалы, беседует с людьми и сетует своей дочери (о, горькая ирония), что нет у него откровенного признания, исповеди наркомана, потому что те, кто уже варятся в этой страшной каше, не в состоянии анализировать, утратили за ложью, стыдом и ломками свою личность. Дочь, домывая посуду, отвечает, что тут она, к сожалению, ничем ему помочь не может. Выходит на улицу и достает из пудреницы пакетик с белым ядом, который уже стал ее постоянным спутником, карманным деспотом – убийцей…
Ирония фильма в том, что отец несколько раз повторяет, что его лично это не касается, что он занимается проблемой общества в целом. И в этом-то кроется страшный подвох. Его это касается напрямую, и, придет время, он узнает об этом. Коснется и других персонажей фильма – девушку, случайно познакомившуюся в клубе с наркодилером, «алхимика», изобретающего чем бы убиться, и его семью, всех тех, кто связан со сбытом и потреблением наркотиков. Кого-то убьют, кого-то посадят, кто-то потеряет близких. Коснется всех. А большие деньги в ящике стола и новая шуба никого не утешат и никого не спасут.
Исповедь отец девушки получит – письмом по почте, и прочтение его станет одним из самых проникновенных и художественных сцен в фильме. Горькая правда о жизни того, кто живет от дозы к дозе и теряет на этом пути все – мать, девушку, все человеческое в жизни. Превращение в зомби. Финальная сцена тоже потрясает – когда открывается вся правда, когда отец узнает о состоянии дочери, видит ее и не может поверить.
Фильм динамичен и ни на секунду не отпускает зрительское внимание. Это, безусловно, экшн, бодрый, молодежный, напряженный и такой… реальный. Замечательная музыка, блестящая игра Юрия Беляева и многочисленные находки других актеров и не-актеров, вжившихся в роли. В картине нет дидактики, под пристальным взглядом камеры показывается, как простые ребята из хороших семей стремительно попадают – или падают – на самое дно, подняться откуда суждено не всем. Задача фильма – постановка проблемы. Он не предлагает вариантов решения и не обещает исцеления. Христианская тема фактически не озвучивается. Только в конце исповеди наркомана, когда он говорит о том, что хочет попробовать начать жить по-другому, показано, как он идет по снегу в сторону церкви или монастыря, отражающего золотыми куполами яркое солнце и синее небо. Есть надежда, как бы хочет сказать режиссер. И все-таки это совсем не проповедь, скорее предупреждение, приглашение к разговору, словами самого протоиерея.
Заключение – отбой
Когда фильм закончился, переполненный зал аплодировал стоя. Снова вышел на сцену автор, а за ним и почти все актеры, принимавшие участие в съемках. Им подарили розы. Представитель администрации благодарил и сказал, что хочет немного помолчать. Мне кажется, он выразил ощущение многих. Такое ощущение возникает после просмотра глубоких картин, будоражащих что-то на дне души, на дне совести. Дай Бог, чтобы как можно больше людей увидели этот фильм. Как сказал отец Александр, если один из ста молодых людей после просмотра этого фильма задумается, когда ему предложат «убиться», задумается и откажется, значит, снимали не зря.
Также выступил митрополит Новосибирский и Бердский Тихон, который обратился к собравшимся с настоящей проповедью, призывая задуматься над корнями проблемы наркомании, которые, безусловно, в семье и в школьном воспитании. На данный момент, школы уже не пропагандируют атеизм, но и не закладывают основы христианской морали и нравственности. Шкала ценностей усваивается сама собой, вот так и растет поколение, считающее, что успешность и материальные блага есть высшее достижение, к которому нужно стремиться. Но такая шкала от наркотиков не убережет…
Когда мы с семьей поехали через несколько дней в гости в Академгородок, я, толкая перед собой трехколесный велосипед моего сына, переехала им закопченную чайную ложку, в каких наркоманы готовят дозу. Она валялась на улице, она не была старой. И я почувствовала, что это тоже меня как-то касается, не может не касаться, не имею я права молчать, когда кто-то сейчас, в эту секунду вкалывает в себя эликсир смерти – по чайной ложке. В таком случае, пусть это будет и моя война.
Анна Васильчик
специально для Нарконет